Фичер с камнями и цитатами! upd2

В Санкт-Петербурге 24 мая на улице Пестеля появилось граффити с изображением Иосифа Бродского — художник и предприниматель Олег Лукъянов сделал эту работу в честь 80-летия поэта. На следующий день граффити закрасили, что вызвало бурное обсуждение в соцсетях; жители Петербурга решили сопротивляться — сначала они сдирали штукатурку, потом стали оставлять на стене цитаты и приносить к ней цветы. Изображение, использованное в работе — фотография Бродского, сделанная в Венеции в 1989 году итальянским фотографом Грациано Аричи. «Медуза» связалась с фотографом и попросила его вспомнить, как был снят этот портрет и каким Аричи запомнился Бродский.

Бродский был для меня очень важным поэтом и писателем, но к тому моменту я уже фотографировал многих деятелей культуры, известных во всем мире, так что я был довольно спокоен — а он всегда был очень любезен. Бродский не был простым человеком, он говорил то, что думал — и иногда это было жестко. Помню три случая. Однажды я сказал ему, что граф Джироламо Марчелло, который принимал его, был добрым и умным человеком. Он ответил: «Просто добрым. И все». В другой раз мы были на площади Святого Марка, я спросил, если бы режим в СССР поменялся, вернулся ли бы он домой на какое-то время? Он сказал, что не маятник, который качается туда-сюда. В третий раз он хотел сделать книгу с моими фотографиями Венеции. Мои фотографии были суровыми — я критиковал туристический взгляд на город. Он посмотрел на фото и сказал, что я коммунист. На самом деле он любил Венецию салонов и графинь.

Грациано Аричи, фотограф

Я встретил Иосифа Бродского в театре «Ла Фениче» в Венеции, на презентации одной из моих книг о Венецианском гетто. Через пару дней мы снова встретились и прогулялись по городу, во время этой прогулки я много его фотографировал, мы много говорили.

Это фото снято напротив Фонда Кверини Стампалья, в который входят библиотеки и галереи, кроме того уже два года там хранятся архивы, которые я ему пожертвовал. Я выбрал это место, потому что здесь видна основная идея Венеции. Но вообще есть много-много других фотографий [Бродского], снятых по всему городу.

Бродский был для меня очень важным поэтом и писателем, но к тому моменту я уже фотографировал многих деятелей культуры, известных во всем мире, так что я был довольно спокоен — а он всегда был очень любезен. Бродский не был простым человеком, он говорил то, что думал — и иногда это было жестко. Помню три случая. Однажды я сказал ему, что граф Джироламо Марчелло, который принимал его, был добрым и умным человеком. Он ответил: «Просто добрым. И все». В другой раз мы были на площади Святого Марка, я спросил, если бы режим в СССР поменялся, вернулся ли бы он домой на какое-то время? Он сказал, что не маятник, который качается туда-сюда. В третий раз он хотел сделать книгу с моими фотографиями Венеции. Мои фотографии были суровыми — я критиковал туристический взгляд на город. Он посмотрел на фото и сказал, что я коммунист. На самом деле он любил Венецию салонов и графинь.

Потом мы еще встречались несколько раз, я много его снимал, много говорил с ним о жизни в Венеции. Я был единственным фотографом, которому разрешили снимать его похороны на кладбище Сан-Микеле в Венеции. Думаю, что использование моей фотографии в качестве уличного арт-объекта это в какой-то степени интересно. Но я не могу комментировать решение властей запретить эту работу художника.

Он говорил то, что думал

Я встретил Иосифа Бродского в театре «Ла Фениче» в Венеции, на презентации одной из моих книг о Венецианском гетто. Через пару дней мы снова встретились и прогулялись по городу, во время этой прогулки я много его фотографировал, мы много говорили.

Бродский был для меня очень важным поэтом и писателем, но к тому моменту я уже фотографировал многих деятелей культуры, известных во всем мире, так что я был довольно спокоен — а он всегда был очень любезен. Бродский не был простым человеком, он говорил то, что думал — и иногда это было жестко. Помню три случая. Однажды я сказал ему, что граф Джироламо Марчелло, который принимал его, был добрым и умным человеком. Он ответил: «Просто добрым. И все». В другой раз мы были на площади Святого Марка, я спросил, если бы режим в СССР поменялся, вернулся ли бы он домой на какое-то время? Он сказал, что не маятник, который качается туда-сюда. В третий раз он хотел сделать книгу с моими фотографиями Венеции. Мои фотографии были суровыми — я критиковал туристический взгляд на город. Он посмотрел на фото и сказал, что я коммунист. На самом деле он любил Венецию салонов и графинь.

Грациано Аричи — рассказывает историю снимка и то, каким ему запомнился поэт

Я встретил Иосифа Бродского в театре «Ла Фениче» в Венеции, на презентации одной из моих книг о Венецианском гетто. Через пару дней мы снова встретились и прогулялись по городу, во время этой прогулки я много его фотографировал, мы много говорили.

Это фото снято напротив Фонда Кверини Стампалья, в который входят библиотеки и галереи, кроме того уже два года там хранятся архивы, которые я ему пожертвовал. Я выбрал это место, потому что здесь видна основная идея Венеции. Но вообще есть много-много других фотографий [Бродского], снятых по всему городу.

Бродский был для меня очень важным поэтом и писателем, но к тому моменту я уже фотографировал многих деятелей культуры, известных во всем мире, так что я был довольно спокоен — а он всегда был очень любезен. Бродский не был простым человеком, он говорил то, что думал — и иногда это было жестко. Помню три случая. Однажды я сказал ему, что граф Джироламо Марчелло, который принимал его, был добрым и умным человеком. Он ответил: «Просто добрым. И все». В другой раз мы были на площади Святого Марка, я спросил, если бы режим в СССР поменялся, вернулся ли бы он домой на какое-то время? Он сказал, что не маятник, который качается туда-сюда. В третий раз он хотел сделать книгу с моими фотографиями Венеции. Мои фотографии были суровыми — я критиковал туристический взгляд на город. Он посмотрел на фото и сказал, что я коммунист. На самом деле он любил Венецию салонов и графинь.

Заголовок для главы

Я встретил Иосифа Бродского в театре «Ла Фениче» в Венеции, на презентации одной из моих книг о Венецианском гетто. Через пару дней мы снова встретились и прогулялись по городу, во время этой прогулки я много его фотографировал, мы много говорили.

Бродский был для меня очень важным поэтом и писателем, но к тому моменту я уже фотографировал многих деятелей культуры, известных во всем мире, так что я был довольно спокоен — а он всегда был очень любезен. Бродский не был простым человеком, он говорил то, что думал — и иногда это было жестко. Помню три случая. Однажды я сказал ему, что граф Джироламо Марчелло, который принимал его, был добрым и умным человеком. Он ответил: «Просто добрым. И все». В другой раз мы были на площади Святого Марка, я спросил, если бы режим в СССР поменялся, вернулся ли бы он домой на какое-то время? Он сказал, что не маятник, который качается туда-сюда. В третий раз он хотел сделать книгу с моими фотографиями Венеции. Мои фотографии были суровыми — я критиковал туристический взгляд на город. Он посмотрел на фото и сказал, что я коммунист. На самом деле он любил Венецию салонов и графинь.

• раз
• два
• три
• четыре
• пять

Это фото снято напротив Фонда Кверини Стампалья, в который входят библиотеки и галереи, кроме того уже два года там хранятся архивы, которые я ему пожертвовал. Я выбрал это место, потому что здесь видна основная идея Венеции. Но вообще есть много-много других фотографий [Бродского], снятых по всему городу.

Заголовок

Бродский был для меня очень важным поэтом и писателем, но к тому моменту я уже фотографировал многих деятелей культуры, известных во всем мире, так что я был довольно спокоен — а он всегда был очень любезен. Бродский не был простым человеком, он говорил то, что думал — и иногда это было жестко. Помню три случая. Однажды я сказал ему, что граф Джироламо Марчелло, который принимал его, был добрым и умным человеком. Он ответил: «Просто добрым. И все». В другой раз мы были на площади Святого Марка, я спросил, если бы режим в СССР поменялся, вернулся ли бы он домой на какое-то время? Он сказал, что не маятник, который качается туда-сюда. В третий раз он хотел сделать книгу с моими фотографиями Венеции. Мои фотографии были суровыми — я критиковал туристический взгляд на город. Он посмотрел на фото и сказал, что я коммунист. На самом деле он любил Венецию салонов и графинь.

Заголовок плюс картинка

Заголовок поменьше + картинка

Изображения в jpeg формате